30 лет назад в столице коммунистической Украины группа студентов объявила голодовку, требуя большего суверенитета и демократических реформ. Этот протест остался в истории как «Революция на граните». Как он повлиял на будущие поколения гражданских активистов?
В октябре 1990 года Украина стала свидетелем мощной волны протеста, невиданной доселе в советской республике.
В сердце протеста находилась группа студентов, которые заняли площадь Октябрьской революции в центре Киева. Сейчас эта территория носит название Майдан Незалежности.
2 октября 1990 года они разбили палатки на центральной площади Киева и начали голодовку, которую обещали прекратить после того, как власти выполнят список выдвинутых требований.
Требования студентов открыто противоречили интересам партийной верхушки. Они включали призывы к проведению досрочных парламентских выборов, национализацию собственности Коммунистической партии и отставку главы правительства Виталия Масола.
Возрождение украинского национализма в то время отразилось в требованиях протестующих отменить предложенный Союзный договор с Москвой и сделать так, чтобы все местные призывники проходили армейскую службу на украинской земле.
Плакат на одной из палаток: «Лучше умереть, чем жить в Советском Союзе!»
Участвующий в голодовке студент в символических кандалах. Надпись: «Мы не будем есть, не будем пить, пока не будем жить свободно».
«Революция на граните» (она получила название в честь брусчатки, на которой были установлены палатки) привлекла внимание широкой общественности. Люди массово выходили на улицы, чтобы выразить поддержку студентам.
Несколько крупных маршей, количество участников которых исчислялось десятками тысяч, были проведены в Украине в знак солидарности со студентами. Многие рабочие организации сплотились, объявив общенациональные забастовки.
Митинг протеста в Киеве под запрещенными в те времена украинскими флагами.
Николай Богославец, тогда студент Львовского политехнического института, присоединившийся к протесту вместе с десятками других учащихся, признаёт, что был удивлен уровнем поддержкой, которую оказали участникам акции.
«Мы были готовы к тому, что нас изобьют, но с каждым днем на площадь выходило всё больше людей, — сказал он Украинской редакции Азаттыка. — Приезжали киевляне, нам присылали телеграммы, царила теплая атмосфера. Мне было 19 лет, с друзьями было не страшно».
Акция в поддержку объявивших голодовку студентов.
Проходили дни, перед зданием парламента Украины был разбит еще один лагерь. Многие депутаты встали на сторону студентов, лидеры которых озвучили свои требования перед членами парламента.
Некоторые из протестующих студентов позже перенесли свои палатки с площади Октябрьской революции к зданию парламента Украины, где тоже был разбит лагерь.
Протест был прекращен 17 октября 1990 года, когда Масол подал в отставку. Впервые за многие десятилетия украинские демонстранты открыто бросили вызов коммунистическому правительству.
Украинские милиционеры у здания парламента.
Протестующие на крыше парламента.
В ТЕНИ ДРУГИХ «МАЙДАНОВ»?
За прошедшие с тех пор десятилетия «Революция на граните» приобрела символическое значение в Украине, и, конечно, неслучайно, что многие последующие протесты — так называемые «майданы» — тоже были сосредоточены на Майдане Незалежности в Киеве.
В отличие от некоторых последующих акций протеста на Майдане Незалежности в Киеве, «Революция на граните» была очень хорошо организованной. На этом фото студент-медик проверяет состояние держащих голодовку студентов.
Тем не менее, спустя 30 лет после этого знаменательного события, есть некоторые, кто полагает, что историческое значение «Революции на граните» затмевается другими масштабными потрясениями, в первую очередь Оранжевой революцией 2004 года и Евромайданом 2013-2014 годов.
Ольга Онуч, исследователь Манчестерского университета, профессор политических наук, которая много пишет об этом периоде украинской истории, считает, что обстоятельства протеста и его более широкие последствия заслуживают более глубокого изучения.
«МЕСТО ВЫСОКОЙ АКТИВНОСТИ»
Протест октября 1990 года застал врасплох как советские власти, так и многих западных наблюдателей. Ольга Онуч объясняет это тем, что Украина рассматривалась тогда «под другим углом», как неотъемлемая часть Советского Союза.
В отличие от соседних Польши и Чехословакии, где существовали устойчивые подпольные оппозиционные движения, украинское инакомыслие жестко подавлялось до эпохи перестройки, хотя и существовало довольно давно.
«В Украине диссидентов на душу населения было больше, чем в любой другой советской республике; это место очень высокой активности, — говорит Онуч. — Большое отличие заключалось в том, что здесь было несколько волн репрессий, включая отправку людей в лагеря и психиатрические больницы».
По словам Онуч, когда многие из этих диссидентов, такие как Вячеслав Черновол, были освобождены после длительных периодов заключения в середине и конце 1980-х годов, и это повлияло на украинское гражданское общество и, в частности, на студентов.
Многие из этих диссидентов «активно поступали в университеты, в частности, в Харькове, Львове и Киеве и в других местах, они установили связи со студентами», то есть вышедшие на протест студенты «не появились из ниоткуда», говорит Онуч.
Инакомыслие разрасталось и за пределами университетов. Черновол и другие диссиденты-единомышленники основали «Народных рух Украины». Движение выступало за больший суверенитет и демократические реформы. Оно провело массовые митинги и акции протеста, в том числе организовало живую цепь от Львова до Киева. Около трех миллионов человек стояли, взявшись за руки, демонстрируя национальное единство.
Участники живой цепи в Киеве. Январь 1990 года.
«ВСЕ БЫЛИ ГОТОВЫ ДЕЙСТВОВАТЬ»
Ветер перемен уже витал в воздухе, и неизбежно находились те, кто хотел пойти немного дальше.
Николай Богославец говорит, что он «даже представить не мог, как можно не поехать в Киев», когда два студенческих объединения приняли решение объявить голодовку в украинской столице.
«Мы все понимали, что нужно менять страну. На самом деле, несмотря на высокие слова, все были готовы действовать», — говорит он.
На протяжении нескольких недель, когда проходил протест, к студентам приходили известные деятели культуры и оппозиционные политики, чтобы выразить свою поддержку. Свое почтение выразили и многие диссиденты старшего поколения.
Украинский академик и депутат Игорь Юхновский беседует с журналистами после посещения митингующих на площади Октябрьской революции.
«Ребята постарше, которые только что вернулись из лагерей, навещали студентов на площади, — говорит Онуч. — Они приходили в палатки, сидели с ними вместе, говорили о философии, поэзии и так далее. Поколения активно взаимодействовали друг с другом. Я думаю, что об этом, к сожалению, известно мало».
Украинская актриса Нила Крюкова была среди прикнувших к студенческой голодовке. Надпись гласит: «Я на голодовке».
Среди представителей нового поколения диссидентов, которые стали активистами протеста 1990 года, были Маркиян Иващишин, Михаил Свистович, Олесь Доний и нынешний вице-премьер Вячеслав Кириленко, которые впоследствии стали известными деятелями культуры и политики.
«ЭСТЕТИКА ПРОТЕСТА»
Еще одно наследие, которое «Революция на граните» оставила украинскому гражданскому обществу, — это то, что историк Онуч называет «эстетикой протеста».
«С тех пор во время акций протеста [в Украине] на площади устанавливают палатки. И это сильно отличается от того, что вы видите, если посмотрите на такие места, [например], как Беларусь», — говорит она.
«Площадь тогда впервые заняли палатки, появилась сцена; несколько музыкантов привезли гитары... Были поэтические концерты. Были и все те другие вещи, которые мы позже увидим на других последующих протестных мероприятиях».
Последующие протесты тоже сопровождались установкой палаток и сцены на площади, были песни.
Студенты поют на акции во время «Революции на граните» в 1990 году.
«НАСЛЕДИЕ АКТИВИЗМА»
«Революцию на граните», возможно, запомнят как «первый Майдан», но Онуч предполагает, что одним из ее самых важных успехов было то, что она оставила после себя «наследие активизма».
«Это наследие действительно недооценивается, — говорит она. — Этот момент на самом деле возродил все эти сети и разбудил в молодых людях желание стать частью различных общественных движений по всей стране».
Николай Богославец считает, что дух активности, который побудил его вместе с однокурсниками разбить палаточный лагерь на площади три десятилетия назад, все еще жив в Украине и продолжает здравствовать. Во всяком случае, говорит он, жажда украинцев к переменам за прошедшие годы даже усилилась.
«У нас своя собственная страна, и общество постепенно реформируется, — говорит он. — 30 лет назад была готова действовать кучка людей, а сейчас — сотни, тысячи и миллионы. Это много».