20 лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии максимальной безопасности — тюрьме строгого режима. Такой приговор вынес 26 мая Булату Аймагамбетову специализированный суд Уральска по уголовным делам. 33-летнему местному жителю были предъявлены обвинения в «насильственных действиях сексуального характера, совершенных неоднократно» в отношении 13-летней падчерицы, и в «развращении», то есть «развратных действиях без применения насилия».
Процесс проходил за закрытыми дверями, поскольку речь шла о преступлениях против половой неприкосновенности несовершеннолетней. После оглашения приговора судья Бакыт Ермаханов сообщил журналистам, что Аймагамбетову вынесли максимально возможный срок.
— Аймагамбетов признан виновным по части 2 статьи 124 и части 4 статьи 121, — сказал Ермаханов. — Вина доказана опросом свидетелей, показаниями потерпевшей, выемками и экспертизами.
В ходе прений прокурор запрашивал для подсудимого 20 лет заключения. Суд позицию обвинения поддержал.
«РЕБЕНОК ВСЁ ВРЕМЯ В СТРАХЕ»
Мать девочки рассказывает, что узнала о том, что ребенок пережил насилие, в сентябре прошлого года. Дочь принесла аудиозапись разговора с отчимом, которая повергла женщину в шок.
— Она [дочка] боялась, что ей не поверят, и при удобном случае, когда он в очередной раз начал к ней приставать, включила на телефоне запись разговора. На аудио слышно, как он говорит, что нужно попробовать еще, «тебе же не было больно в прошлый раз», — говорит Самира Дусталиева, мама девочки.
Самира Дусталиева, мать девочки, после вынесения приговора бывшему мужу. Уральск, 26 мая 2021 года.
По словам Самиры, именно аудиозапись стала основным доказательством в деле — эксперты признали, что голос принадлежит Аймагамбетову.
— Но прежде чем нам добиться этого [чтобы запись стала вещдоком], мы прошли через ад! Восемь месяцев ада: сменялись следователи, эксперты судебной экспертизы, терялись документы, результаты исследований, — в слезах перечисляет Самира то, через что им пришлось пройти.
По материалам дела, за почти три года отчим семь раз совершал насильственные действия сексуального характера в отношении ребенка, на момент первого приставания девочке было 11 лет.
Самира Дусталиева утверждает, что до последнего боялась, что бывшему мужу, с которым она расторгла брак во время расследования уголовного дела, вынесут мягкий приговор. Дочь находится в тяжелейшем психологическом состоянии, говорит Самира, она совершала попытки суицида, после одной из них лежала в больнице.
— Она почти не спит, сейчас боится оставаться одна. Каждый раз, ложась спать, она спрашивает меня: «Мама, а если он сейчас придет?» И даже то, что она знает о его заключении, не успокаивает — все время ребенок в страхе, — рассказывает мама девочки.
ЖИЗНЬ В УНИЖЕНИИ И ИЗДЕВАТЕЛЬСТВАХ
В браке с Булатом Аймагамбетовым Самира Дусталиева прожила почти восемь лет. До рождения первой совместной дочери, рассказывает Самира, у нее с мужем всё было хорошо. Ссоры, ругань и разногласия начались, когда родился второй ребенок. Ссоры стали перерастать в скандалы, позже — в побои.
— Постепенно он убедил меня в том, что он всемогущ, а я не смогу никак ему противостоять. Издевательства становились все извращенней, чаще, больше. Потом он начал бить и среднюю дочь, на тот момент я была беременна третьим ребенком, — продолжает Самира.
По ее словам, муж мог прийти с работы в дурном настроении и начать ссору из ничего, после чего избивал сначала жену, затем собственного ребенка. Падчерицу, отмечает Самира, он никогда не трогал.
— Всё происходило в тишине: он запретил нам плакать, кричать, звать на помощь. Мы жили в обычном панельном доме; чтобы не услышали соседи, мы не должны были издавать звуков при избиении, — вспоминает женщина.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Законы ужесточают, но статистика растет. Что не так с борьбой с педофилией в Казахстане?Каждый раз, утверждает Самира, когда она пыталась уйти от мужа или подать на развод, он избивал ее еще сильнее и отбирал все документы. Угрожал забрать детей себе и вывезти их из страны.
— Он всегда мне говорил, что у него безграничные связи везде, что он сможет развестись без моего участия и детей ему суд оставит, что может покинуть страну и я не увижу больше девочек. Он говорил, что, если я кому-то пожалуюсь или попробую делать что-то за его спиной, мне не жить. Я верила ему, — говорит Самира.
Спустя какое-то время, будучи беременной, Самира всё же подала заявление на развод, не сказав об этом супругу. Но суды делают рассылки каждому участнику процесса, и за день до первого заседания муж получили СМС-уведомление.
— Увидев сообщение в телефоне, он избил меня, сильно, отобрал все документы, забрал телефоны и запер меня с дочками дома. После этого у меня случились преждевременные роды, с осложнениями. После подавать на развод я боялась, — говорит Самира.
«БЫТОВОЕ НАСИЛИЕ ПЕРЕРАСТАЕТ В ИНЦЕСТ»
Случай Самиры и ее дочери — не единичный факт, такая практика распространена, говорит Дина Смаилова, общественница и основательница фонда «НеМолчи», выступающего против насилия. Абьюзер создает условия, в которых жена и дети находятся от него в зависимости, чем он начинает пользоваться, ограждая при этом общение жертв с родными и близкими.
— Она [женщина] закрывает глаза на побои, у нее полностью травмируется личность, она не может воспринимать и реагировать на то, что ее права нарушены, — на этой стадии, когда она полностью подавлена и зависима, наступает очередь детей. В этот момент ребенок, глядя на маму, не может сопротивляться агрессору, — объясняет Смаилова.
Дина Смаилова, основательница фонда «НеМолчи».
Нынешнее законодательство, по мнению экспертов, не нацелено на борьбу с семейным и бытовым насилием, оно действует только тогда, когда факт насилия доказан, но нет мер выявления, борьбы, пресечения с насилием дома. При этом, отмечают общественники, отсутствие таких прописанных в законе норм ведет к усугублению ситуации.
— Ситуация в стране очень тяжелая: у нас сейчас несколько дел есть, которые мы ведем: в каждой семье муж оказался педофилом, развращал одного из детей. Во всех этих семьях бытовое насилие переросло в педофилию, в инцест. У нас таких дел было 15 за эти годы, — говорит Дина Смаилова.
Вести такие дела сложно: насилие в отношении ребенка совершают взрослые, которые по закону должны защищать его права, говорит Алмат Мухамеджанов, директор фонда «НеМолчи Дети». Ребенок нередко остается неуслышанным, ему трудно доказать факт насилия. Мухамеджанов считает, что в Казахстане необходимо создавать специальные отделы, которые будут работать с детьми, ставшими жертвами насилия. Именно специалисты, «говорящие с ними на одном языке», смогут помочь в таких делах, создавать нужные ребенку в такой ситуации условия, отмечает Мухамеджанов.
В декабре 2019 года власти Казахстана ужесточили наказание за преступления сексуального характера — статьи 120 и 121 уголовного кодекса. Поправки, которые вступили в силу в 2020 году, исключают примирение сторон и увеличивают сроки наказания — от пяти до восьми лет лишения свободы, если преступление совершено в отношении взрослого, и от 20 лет до пожизненного срока в случае, если жертвой был не достигший совершеннолетия ребенок.
Но статистика преступлений против половой неприкосновенности детей остаётся настораживающей. Согласно данным комитета по правовой статистике и специальным учетам Генпрокуратуры, за четыре месяца этого года было зарегистрировано 112 дел по статье «Изнасилование несовершеннолетних» (за 12 месяцев 2020 года — 227), 69 дел по статье «Развращение малолетних» (в 2020-м — 115 дел), 57 дел по статье «Насильственные действия сексуального характера» (в прошлом году — 169) и 161 дело по статье «Половое сношение или иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста» (в минувшем году — 322).
С пережившей насилие дочерью Самиры работает психолог. По словам специалиста Райсы Байдалиевой, у девочки явные признаки сильнейшей травмы, так называемое ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство). Это выражается в постоянной мобилизации организма, который ожидает в любую минуту столкнуться с опасностью, угрозой, объясняет психолог.
Адвокат ее отчима Мереке Габдуалиев говорит, что его подзащитный не признаёт обвинений и намерен пожать жалобу на приговор в апелляционную инстанцию.