В докладе «Казахстан-2020: свобода слова в условиях чрезвычайного положения и карантина» юрист Игорь Лоскутов подробно анализирует действия государственных органов и отмечает, что даже в условиях беспрецедентной пандемии коронавируса, когда определенные ограничения могут быть оправданы, принимаемые государством меры «не должны приводить к необоснованным и произвольным ограничениям прав человека, которые, к сожалению, имели и имеют место в Казахстане».
В докладе говорится, что «конституционная обязанность государственных органов обеспечить каждому гражданину возможность ознакомиться с затрагивающими его права и интересы документами, решениями и источниками информации — не была должным образом реализована».
Автор отмечает, что решения государственных органов, которые в условиях карантина и чрезвычайного положения получили полномочия принимать меры, затрагивающие права и обязанности казахстанцев, «оформлялись документами, юридическая природа которых до сих пор не определена казахстанскими учеными» и что эти акты имеют много пробелов, а санкции за их неисполнение носят жесткий и несправедливый характер. Кроме того, при их обнародовании ущемлялось право граждан на доступ к критически важной информации.
«Достоянием общественности стали лишь считанные единицы из около полутора десятков решений-протоколов государственной комиссии. Обычно отдельные фрагменты их содержания доводились в виде пресс-релизов средствам массовой информации. Получить же исходные документы было невозможно», — сообщает в докладе Игорь Лоскутов.
Особое внимание в докладе уделяется постановлениям санитарных врачей, которые, по мнению юриста, не могут являться актами индивидуального применения или не носящими нормативный характер. Лоскутов отмечает, что «принятие нормативного правого акта требует соблюдения ряда процедур: общественного обсуждения, согласования, регистрации, официального опубликования, только после выполнения которых он может быть введен в действие».
«Постановления санитарных врачей, — говорится в докладе, — не проходили процедуры официального согласования, опубликования и вводились в действие, как правило, немедленно после подписания. Они практически не публиковались в официальных печатных изданиях и с опозданием появлялись на официальных сайтах местных органов власти и органов здравоохранения».
Тамара Калеева, руководитель прессозащитной организации «Адил соз»: «Этот произвол идет повсеместно»
— Очень многие документы не имеют статуса нормативно-правовых актов и противоречат Конституции или другим законодательным нормам. Идет нормотворчество, которое противоречит Конституции и ущемляет права граждан. Например, ограничение права журналистов и граждан вести съемки в тех местах, где оказывается медицинская помощь. Ограничение прав журналистов на передвижение.
Автор этого исследования, Игорь Лоскутов, много раз в процессе появления этих документов пытался выяснить, почему они не публикуются и не регистрируются так, как должны регистрироваться эти документы.
Мы делали аспект именно на нарушении свободы распространения и получения информации. За практической ситуацией мы наблюдали в порядке мониторинга — на основании сообщений и публикаций журналистов по республике — и видели, что этот произвол идет повсеместно.
Кроме того, серьезно развернулась борьба с фейками. Это, конечно, нужно, но отчего процветают фейки? Оттого что недостаточно официальной информации. Была бездна жалоб на то, что государственные чиновники высокого уровня, включая министерство здравоохранения, своевременно не дают оперативную информацию. И эти жалобы не прекратились.
СМИ, КАРАНТИН И ДОСТУП К ИНФОРМАЦИИ
Исходя из доклада Лоскутова, в условиях чрезвычайного положения казахстанские средства массовой информации оказались в очень непростой ситуации. Журналисты не имели возможности получать полный объем необходимой информации, а в ходе онлайн-брифингов чиновники нередко игнорировали их вопросы.
«В рассматриваемый период нарушалась статья 20 Конституции Республики Казахстан, гарантирующая свободу слова, право свободно получать и распространять информацию любым не запрещенным законом способом», — сообщает юрист.
Автор также отмечает, что режим ЧП ударил и по конституционным обязанностям казахстанских медиа, которые не имели возможности сообщать о решениях государственных органов, затрагивающих права и интересы граждан, поскольку журналисты не имели доступа к протоколам комиссий и постановлениям санитарных врачей.
При этом «не было случаев, чтобы какое-то СМИ отказалось публиковать вышеупомянутые протоколы и постановления, зато была масса прецедентов, когда журналисты не могли получить точный текст принятого решения», говорится в докладе.
Информация, получаемая журналистами от госорганов в период ЧП, нередко была неполной и даже противоречивой: «Чиновники отделывались туманными пояснениями, почему, например, прогулки в горах возле Алматы они считают опасными и способствующими распространению коронавируса, а полеты на самолетах — нет».
«Всё это приводило к тому, что некоторые новости в СМИ впоследствии опровергались, а информация, которую граждане распространяли по социальным сетям, объявлялась фейковой. Уполномоченные государственные органы вместо того, чтобы обеспечить доведение точной информации, только грозились применением мер административной или уголовной ответственности», — говорится в докладе.
Айнур Коскина, журналист: «Если вопрос какого-нибудь журналиста неудобен, его просто вырубают из эфира»
— Во-первых, нас всех посадили на односторонний онлайн-режим: со стороны службы центральных коммуникаций выходили спикеры, с нас собирали вопросы посредством whatsApp-группы. Могли задать вопрос, а могли не задать. Вопрос задается, спикер от него уходит, никто его не переспрашивает, не «дожимает». Фактически мы вообще не получали ответов. И это послужило основанием для того, чтобы мы, журналисты из разных регионов, написали коллективное письмо, что нам нужна прямая связь со спикерами. Так у нас появилась zoom-конференция. Наши обращения игнорировались, пока мы не обратились к президенту.
Во-вторых, было полное отсутствие информации по COVID-19. Поначалу ее не было вообще, потом они начали выдавать какую-то информацию в час по чайной ложке. Сейчас ситуация не изменилась. Несмотря на то что нас к СЦК подключили в Zoom, всё равно мы не получаем информацию в полной мере. Если вопрос какого-нибудь журналиста неудобен, его просто вырубают из эфира. Хотя, конечно, в СЦК говорят, что они так не делают, но мы-то видим, что, когда человек начинает говорить, его просто «затыкают».
Весь период ЧП казахстанские СМИ не имели возможности получать официальную информацию напрямую, оперируя лишь тем, что сообщалось представителями ведомств на онлайн-брифингах. По наблюдениям автора доклада, журналисты были лишены возможности «готовить полноценные материалы и информировать общественность, так как зачастую острые, злободневные и неудобные для властей вопросы просто игнорировались».
Кроме того, журналисты испытывали проблемы и с освещением открытых судебных процессов. В частности, «неоднократно фиксировались случаи, когда при проведении открытых судебных заседаний к ним не допускались журналисты либо ограничивалось количество участников. Процедурные вопросы, связанные с онлайн-форматом, также существенно затрудняли работу журналистов».
Автор отмечает, что во взаимодействии госструктур и средств массовой информации прослеживалось нежелание «полной открытости в информировании о принимаемых решениях, стремление передавать информацию дозированно, в неполном объеме, под определенным углом».
ЧТО ЖДАТЬ ОТ ВЛАСТЕЙ?
Еще одним малоприятным моментом, ограничивающим работу журналистов, стало постановление главного государственного санитарного врача Казахстана, согласно которому налагался запрет «на проведение аудио, фото и видео съемки в организациях здравоохранения, машинах скорой медицинской помощи, в помещениях, определённых местными исполнительными органами для карантина…».
Серикжан Маулетбай, журналист: «Судья не пустил на процесс, потому что "не мог контролировать действия журналистов"»
— Количество вопросов на пресс-конференциях через Zoom ограничили до двух из-за «занятости» чиновников, поэтому не всем журналистам удается задать вопросы. Офлайн госорганы ещё не работают со СМИ. Некоторые министры, особенно министр здравоохранения Алексей Цой, выходит к журналистам всего раз в месяц и иногда реже. Были случаи, когда за два-три дня до пресс-конференции журналисты отправляли вопросы тому же Минздраву и всё равно не получали ответы на них.
На многие вопросы, которые касаются трат из бюджета, конечно же, чиновники отвечали редко, а Минздрав даже скрыл эту информацию, пометив её «служебной».
Суды в начале пандемии практически закрылись для журналистов. На многие открытые процессы не допускали СМИ. К примеру, по делу о хищениях из Bank RBK 146 миллиардов тенге судья Роман Селицкий запретил присутствовать журналистам на открытом судебном заседании, мотивировав это тем, что не может «контролировать действия журналистов». В Верховном суде не стали даже разбираться, почему были нарушения гласности, ограничившись комментариями, что журналистов не допускали из-за низкой пропускной способности сетей и большого количества участников процесса.
«Таким образом, власти использовали произвольные и несоразмерно агрессивные ограничения, введенные в связи с коронавирусом, для преследования журналистов, работников сферы здравоохранения и активистов, пытающихся получить и распространить реальную картину напрямую из медицинских организаций», — пишет в своем докладе Игорь Лоскутов.
Автор приходит к выводу, что в период карантина и ЧП увеличилось давление не только на журналистов, но и на лидеров мнений и даже простых граждан.
«Эта тенденция указывает на серьезные угрозы для свободы выражения мнений, которые, вероятно, сохранятся и после снятия карантина. Однако и вопрос сроков действия ограничительных мероприятий также остается на сегодня открытым», — пишет он.
В заключении доклада Игорь Лоскутов отмечает, что имеющиеся правовые механизмы в условиях чрезвычайного положения и карантина должны обеспечивать:
- соблюдение в полном объеме права на свободное выражение мнений и на доступ к информации, при ограничении их только в пределах, допускаемых международными стандартами и конституционными нормами;
- обеспечение достоверности и оперативности информирования общества о COVID-19 и принимаемых мерах в соответствии с принципами прав человека, для недопущения распространения ложной и некорректной информации;
- комплексную защиту прав журналистов на основе единых подходов как республиканских, так и региональных органов власти;
- гарантии бесперебойного функционирования, производства и распространения традиционных печатных изданий.
КОММЕНТАРИИ